Следующий день - великий день. Все в порту с девяти утра. К полудню пассажиры вроде прошли формальности, но на кораблик все еще грузят мешки и коробки. В Судан везут абсолютно все – хлеб, морковку, холодильники, колеса.

Порт Ашван

А три унимога, два лендровера и четыре лендкрюйзера с кучкой озлобленных западных туристов все еще стоят на стоянке, ожидая баржи. Кроме меня на пароме три поляка пешком, пара французов на великах и еще несколько личностей с белой кожей. Иностранцы все на верхней палубе, которую завалили мешками с тряпками, а местные предпочитают сидеть в душной каюте. Я не жалуюсь, в порту оказался неплохой дьюти-фри с джином и виски. Отчалили в пять вечера. Здесь воистину время ничего не стоит. Пароход доверху загружен барахлом. Вечером обстоятельная молитва. Прикольно. Наверно, сближает. Обычно мусульмане молятся пять раз в день, но в путешествии достаточно одного или двух раз. Волн нет – плыть кайф. Кормят один раз. Выбираю момент наивысшей голодности. Порции крошечные, поэтому все здесь худые.

Паром

Абу-Симбель, четыре огромных древних статуи на берегу, проглядели, хотя прошли от него в километре. Пьем джин с поляками, я хвастаюсь, что у меня самый компактный багаж, самый лучший ножик, с.л. фонарик, с.л. сандалии, с.л. термобелье и с.л. спальник и все остальное тоже.
Пароход задолбал гудеть. Пришли в Вади-Халфу ровно в девять утра. Пару часов постояли, потом стали разгружаться. Агента по транспорту пришлось ждать полтора часа. Им оказался шустрый хитрый старичок по имени Камаль Хасан с быстрым английским, который трудно было понять, потому что зубов у него осталось немного. Но он сделал все быстро и попросил двадцать пять долларов за все бумажки. Нагрел, наверно. Сдачу с моего сороковника он обещал дать в ближайшем отеле (хорошем). Им оказался сарайчик в пустыне. Похоже, в Судане начинается настоящая африканская экзотика. Те самые места, где живут хуже, чем у нас.

Камаль Хасан

В два часа дня я выехал из портового городка. Дорога – гребенка, полузанесенная песком. Можно жарить!
Темнеет рано и быстро – в пять-шесть часов. Вроде становиться на ночлег еще не охота, но проходит еще час-другой, ехать в темноте становится совсем тяжело, а вот хорошего места для палатки в темноте уже не найти.

За пять часов проехал всего сто восемьдесят километров. Тянул до городка Абри, где должна была быть заправка, однако GPS привел меня на рынок, уже совсем пустой. Люди все улыбаются, машут руками. Девки приличные попадаются, или я после Египта оголодал?
Пришлось отползти на пару километров от деревни и поставить палатку под пальмами на берегу Нила. Развел костерок из пальмовой коры. Жалко, чайника нет. Улегся спать весь пыльный. Вокруг ослы и их дерьмо.

Осел

В пять утра заорал громкоговоритель муэдзина и все ослы разом. Присоединившийся к ним птичий хор таки выгнал меня из палатки – красотища, вокруг меня пальмы, Нил течет не спеша. АФРИКА!

Пришел хозяин участка, хмуро посмотрел на меня и остатки костра, но ничего не сказал.
Дорога пошла тяжелая. Скалы, песок. Колея то уходит в угольные горы, то выходит на живописный берег Нила. Но по сторонам смотреть нельзя – сразу же упадешь в песок.
Последние сорок километров до Донголы я сбился с пути, выехал в пустыню и шпарил по песку. Это оказалось приятней, чем ехать по разбитой колее.
Понемногу начинаю вкатываться в пустыню. Правда, приходится стоять на подножках, а мой низкий руль для этого не подходит. На гладком песке достаточно перенести вес на заднее колесо, чтобы не зарывалось переднее. Очень сильно мешают сумки, и фотоаппарат тоже приходится крепить к седлу, с ним на шее ехать совершенно невозможно. Чем быстрей едешь, тем легче рулится, но на кочках можно хорошо улететь. Мой мотоцикл замечательно подходит для таких дорог. 

Нильский катаракт

У Донголы на карте отмечена достопримечательнось – церковь Кава. Ехать по зыбучему песку восемь километров. В глубоких колеях я навернулся уже пятый раз. А церковь-то вся занесена песком. Только кусочек стены виден. Знал бы – не поехал. Понемножку привыкая к песку, я ехал все быстрее и быстрее. Начал даже прыгать на горках. После одного прыжка длиной метров в пять, лопнула по шву одна сумка, и из нее посыпалось барахло. Заодно я обнаружил, что уже потерял смазку для цепи и одну суперсандалию Columbia. Чем я там еще хвастался вчера? Новые тапки купил у очередного парома. Там же на рынке крикливый парень быстро и качественно зашил мне сумку.

Вокруг меня вьются пацаны. У них на великах нацеплены отличные багажные резинки, а мои все порастерялись. Снял у них одну, другую, и пацаны испуганно укатили, пока я еще что-нибудь не открутил.
Люди попадаются разные, то угощают кока-колой за бесплатно, то обсчитывают втридорога.
Пока искал эту дурацкую церковь и штопал сумку, солнце почти зашло за горизонт.
Отъехав от рынка на пару километров, я встал во дворе у гостеприимных людей, говорящих по-английски. Быстро поставил палатку и попытался уснуть.
В следующую точку моего маршрута, город Карима, идут два пути. Один прямой, через пески и дюны, другой вдоль берега Нила - раздолбанная колея и лишних сто километров пути.
Местные жители советуют не ехать одному в пустыню, а подождать попутную машину. Но когда и с какой скоростью она поедет?

Вопли муэдзинов, опять не дали выспаться и в пять утра я уже был на пути в пустыню. Первые двадцать километров шли сплошные острые камни и полузанесенная колея. Зато потом начались настоящие пески.

Ливийская пустыня (Судан)

Ты висишь над бесконечной ослепительно белой плоскостью. Скорости нет. Бросаешь взгляд на спидометр, а там уже сто километров в час. Вдруг песок оживает, и перед тобой вырастает гора. Ты не успеваешь испугаться, как влетаешь на высокий гребень дюны, и видишь внизу стремительно приближающиеся камни. Чувства в песке особенные, ощущаешь себя в другом мире. Даже если этот день был бы последним днем моего путешествия, я бы остался доволен.
В пересохшем русле реки растут крошечные арбузы. Их едят верблюды.

Так называемая дорога как бы идет по высохшему руслу реки. На самом деле, сотни занесенных песком колей идут во все стороны света непонятно зачем. Без навыков ориентирования по солнцу или GPS-навигатора тут делать нечего. Компас, скорее всего, будет врать, потому что камни содержат много металла.
В пустыне не жарко, только сильный ветер сушит кожу. За весь день пути я только один раз увидел машину, идущую встречным курсом километрах в трех от меня. Воды я традиционно везу по минимуму, два литра. Если что-то случится со мной или мотоциклом, начнется настоящий экстрим. Ведь до ближайшего населенного пункта почти сто километров пустыни…

Без потерь я подъезжаю к Кариме и вижу гору Джебел Баркал, выросшую прямо в пустыне, а под ней – множество древних пирамид.

Когда-то, три с половиной тысячи лет назад, эти места делили египтяне и нубийцы.
Немножко побродив по древностям, я заехал в сам городок Карима. Он оказался таким пыльным, что ночевать в нем не захотелось, и я поехал искать паром в Марави.

Паром

Здесь, в местечке Нури, тоже стоят пирамиды, которым тысячи лет. Прямо у их подножья я встретил местного парня, который учился в харьковском авиационном десять лет назад. Имя у него было очень трудно произносимое, поэтому я назвал его Хасаном. Поехали к нему домой. Наконец то мне удалось смыть с себя пыль. А потом накрыли стол.

Суданская еда

Хасан все соблазнял меня сырой холодной нильской водой, но я требовал кипяток. Вода из реки мутная, в ней взвесь мельчайших песчинок.

Вечером мы пошли на поиски приключений. Хасан показывал меня всем встречным селянам, работал переводчиком. Он был очень рад показать соседям, что он действительно был на Украине и знает русский язык. Раньше все его рассказы воспринимались как красивые сказки. Язык он выучил на отлично, даже поговорки понимает. Очень смешно слышать хохлятский акцент из уст суданца.

Вечером народ стал приходить по нескольку человек поглазеть на меня. Двоюродные и троюродные братья, племянники и другие непонятные родственники. Мой большой пузырь джина действовал на них как магнит и очень хорошо развязывал языки.
Утомительно говорливые, они рассказали мне все. Отношения и иерархия в семье, пища, крыша, соседи, секс… Чувак, обещавший нам веселую женскую компанию в один момент заглотил оставшиеся триста грамм выпивки и отрубился под финиковой пальмой.
Народ здесь пока живет не напрягаясь. Финиковые пальмы дают еду, деньги, алкоголь.
Но неподалеку китайские рабочие строят гигантскую дамбу, перекрывающую Нил. После постройки дамбы река превратится в широкое озеро, и десятки тысяч людей, живших здесь многие тысячи лет, будут выселены в каменистую нубийскую пустыню. А многие исторические места, которые совершенно не были исследованы, навсегда уйдут под воду.

Спрашивать дорогу у местных жителей бесполезно! Как бы уверенно они не объясняли дорогу, действительность окажется полностью противоположной.
Сначала я хотел ехать в древний Королевский Город Мерое через каменистую пустыню Баюда.
Но, выслушав многократные уверения, что на Хартум идет асфальтовая дорога, я решил сделать крюк и тронулся в путь, мучимый совестью за несмазанную цепь. Асфальт кончился через десять километров после выезда из городка и начался широкий грейдер с глубокими колеями. Опять пылища и камни.

Через полторы сотни километров - развилка с рынком, заправкой и мечетью. Рынок и заправка пустые – все в мечети. Пришлось подождать, пока кончится молитва. Отсюда до Хартума четыре сотни новой прямой ровной асфальтовой дороги, разрезающей безлюдную пустыню. Ровно в центре пустыни я  встретил пару велосипедных голландцев, второй день отдыхающих в крошечном домике у дороги. Оба мучаются животами, глотают дорогие немецкие таблетки, но продолжают пить воду из кувшинов. Нужно сказать, что в Судане есть традиция устанавливать вдоль дорог кувшины с водой, прикрытые соломенным навесом. Иногда, раз в месяц, в них заливают воду. Пить такую воду, не прокипятив ее, европейцу смерти подобно. Поэтому я пью пепси-колу, к которой в нормальной жизни не притрагиваюсь. Простой воды в бутылках не продают. А тут выпил за день три литра засахаренной химической дряни, и есть уже не хочется, не тратишь время на поиски нормальной еды.


Кувшины и голландцы

На въезде в Хартум стоит гигантский рынок. По GPS координатам нашел Блю Нил Сейл Клаб, похоже, единственный кемпинг в Судане. Тут как раз зарезали барана, и мне досталось шашлыков на халяву. Познакомился с двумя молоденькими хорошенькими голландками. Они изучают местную традицию обрезания клиторов. Девяносто процентов суданских женщин – обрезаны. Ну, нашли, чем заняться. Наставник голландок дал мне подход к российскому консулу, от которого мне потребуется письмо в эфиопское посольство.

Горло после езды по пустыне болит, надо вискарика хлебнуть.
По поводу субботы все посольства были закрыты. От нечего делать получил разрешение на фотосъемку и на посещение Королевского Города. Пошлялся по островку в центре Хартума вместе с одинокой обгоревшей полькой и ее месной теткой-подружкой, которая, похоже, первый раз вышла из дома. Обычно, кстати, до замужества девушки из дома без сопровождения мужчин не выходят.

Суданка

Суданская жизнь

В Судане система милицейской регистрации как у нас, только гоняют из кабинета в кабинет еще покруче. Посмотрел я на это дело и плюнул, на границе как-нибудь прорвемся.
На мойке байк чистили сорок минут от песка. Движок уже давно барахлил. Я сделал ему небольшое обслуживание - высыпал песок из воздушного фильтра, поменял масло, отработкой смазал цепь.
Хартум – спокойная пыльная столица. Народ ездит не спеша, попусту не сигналит. Почему-то он напомнил мне наш Ставрополь. В основном все ездят на тойотах всех мастей. Много мелких мотоциклов-перделок, среди которых мой шестисоткубовый мотоцикл казался монстром. Богатого от бедного по внешнему виду не отличить. Чувак, вылезший из БМВ Х5, которые тут тоже попадаются, одет в такой же балахон, как и торговец семечками. Девки нагло смотрят в глаза и улыбаются. Поел в «Lucky meals», жалком подобии макдональдса. Спал в палатке на берегу Нила под аккомпанемент завываний ветра.
Хартум

Для получения визы жирная морда чиновника из эфиопского посольства потребовала рекомендательное письмо из посольства РФ. Письмо из Мосгордумы не прокатило. Ну ничего, зато познакомился с Андреем, тихим и приятным человеком из российского посольства. Отдав документы на визу, я поехал в Королевский Город. Двести километров асфальта и десяток полицейских постов, которые приходилось заваливать всякими накопившимися у меня бумажками, потому что паспорт остался в руках у эфиопов.

Пирамиды и гробницы Мерое

От королевского Города остались только гробницы и пирамиды. Эти пирамиды меня впечатлили. Дул сильный ветер, пространство было полно пыли, солнце было едва видно. Туристов не было совсем, десяток торговцев и попрошаек кучковался внизу, не мешая ощущать ветер истории. Я встретил заход солнца у пирамид и по темноте стал искать место для ночлега. У пирамид меня вежливо попросили не ночевать. В результате плюхнул палатку у руин дворца одного из древних правителей Куша. Пришел местный житель, сказал мне «привет», и ушел. Спится в пустыне мне все спокойней и спокойней. Хорошо здесь.
Утром меня разбудил итальянский профессор-археолог, предложив мне чашку чая. Он стал хвастаться своими черепками, но, увидев грусть на моем лице, быстро пожелал счастливого пути.


Археологический сайт

Вернувшись в столицу я сразу поехал в посольство за визой. Конечно, она не готова, «Подождите еще часок». Я так агрессивно сказал «маалейш», что срок сократили до пяти минут. Именно в эти пять минут визу, собственно, и налепили. Слову «маалейш» меня научил один очень хороший человек, долгое время проживший в Ливии. Оно означает полное расстройство, обиду и еще что-то весьма действенное.
Ангина что-то не утихала, но оставаться в Хартуме больше не хотелось, и я поехал в сторону Эфиопии.
На первом же полицейском посту меня попытались развернуть обратно за отсутствие регистрации. Но сошлись на том, что раз «Руси Судан сим-сим», нужно меня отпустить.
Не зря люди на повозках, загруженных бочками, трясутся по обочинам. У них всегда можно купить бензин за полторы цены. Я ехал, пока не стемнело, а потом решил воспользоваться координатами GPS, чтобы найти место, где уже ночевал один французский путешественник.

Суданский холмик

Лучше бы я этого не делал. Влез в холмы с острыми валунами, прыгал по камням целый час, пока не набрел на пастуха. Он офигенно удивился, увидев меня спускающегося с горы на мотоцикле, но разрешил поставить палатку на своей территории.
Усевшись в седле под ярким светом звезд, я пил четвертинку вискаря, закусывая печеньем, и разглядывал небо. Только в путешествии можно так долго смотреть на звезды. Когда я загадал желание, с неба упала звезда.
На заре двинул в Гедареф. В город въехал на последних каплях бензина, проехав пять сотен километров на одном баке. Как и ожидалось, дальше до границы пошла грунтовка, щедро засеянная камнями. Медленно ехать было тряско, я втопил и сразу же помял камнем передний диск и пробил заднюю покрышку. Домашние тренировки не прошли даром – камеру поменяли за полчаса. Правда, еще человек шесть мне помогали. Хваленая фирменная супер ультра хеви камера расползлась по шву и ее запихнули в качестве прокладки между рваной покрышкой и новой камерой.

Ремонт колеса

Дорога все время меняет цвет. Серая, желтая, голубоватая, красная. Все зависит от места, где берут щебенку и от грунта. Четыре сотни километров до Гондара в плохую погоду становятся практически непроезжими, но мне с погодой повезло. На выезде из страны погранцы забрали последние динары (типа регистрацию сделали). Эфиопская граница оказалась самой простой в мире. Вежливый служащий поставил штамп в паспорт и предупредил о таможне в следующем городке. Там парень с бодуна глянул на моц: «Карнет есть?», «Нету», «Ну езжай». Вот и вся таможня.
Эфиопия встретила жарой и живописными горами. Дорога – крутой серпантин, весь засыпанный щебенкой. От проезжающих грузовиков поднимаются огромные облака белой пыли. Обгонять такой грузовик приходится вслепую, надеясь, что дорога в этот момент не повернет резко в сторону. Хорошо, что движение совсем слабое.
Где-то на середине дороги мой мотоцикл совсем расхотел ехать. Воздушный фильтр забился насмерть. Пришлось мыть его прямо в речке у дороги. Забегая вперед скажу, что мне приходилось чистить его в Эфиопии еще раз пять.  А на всех местных автомобилях забор воздуха вынесен высоко вверх, и стоит дополнительный фильтр.

Эфиопия

Дети в придорожных городках бросаются под колеса с криками «Ю». Это означает «Эй ты, белый мистер, дай денег», но ленивые эфиопы даже этих слов выучить не хотят. Я собирался сразу ехать на озеро Тана, но, добравшись до городка Гондар, решил остаться – тут и отель с горячей водой, и прачечная, и инет. Ресторан с большими порциями мяса, местное пиво наливают. А всего две сотни лет назад здесь была столица эфиопской империи.
В гостинице узнал правильный курс суданского динара – 8,6 за доллар. Меняла предлагает 8,2. Я говорю, «Ты же знаешь банковский курс, какой смысл мне менять у тебя, с некоторой долей риска и меньшей выгодой?» А он отвечает, «Ну я же должен иметь свои комиссионные!?». То ли он дурак, то ли меня таким считает. В общем, взял взаймы у портье сто динаров и пошел гулять по городу. На улицах множество маленьких темных мутных кабачков, где народ сосет пиво и смотрит ТВ. Танцуют одни пацаны – неплохо, прикольно. А девки сидят по углам. Многие выглядят очень даже ничего - высокие, стройные, красивые. Здесь, как в тайландской Патайе, купить можно любую. Учитывая, что замуж здесь девушки выходят в тринадцать лет, а то и раньше.

Водопад Тиссисат

К озеру Тана ведет пыльная гравийка. В этом высокогорном озере берет начало Голубой Нил и через пару десятков километров он обрушивается с плато водопадом Тиссисат. Точнее обрушивался. Теперь рядом стоит ГЭС, и основная часть воды идет в работу. А от водопада остались жалкие остатки. По множеству островов разбросаны старые христианские монастыри.
Здесь Тур Хейердал собирал знания и папирус для постройки своей лодки Ра.
Прямо на берегу озера стоит замечательный отельчик Гийон с чудесной рыбной кухней.
В отеле я познакомился с немцами, которые приехали изучить возможности этих мест для цивилизованного туризма. Вечером мы собрались ужинать под старым раскидистым баобабом. На его ветках живут кучи разных птиц, и маленьких, и здоровенных, размером с гуся. У меня на ужин была огромная жареная тилапия, бананы с соусом чили и пиво Castel. Раньше в здешних местах жили гиппопотамы. Но их всех уже съели до нас.

Баобаб на озере Тана

Среди путешественников правильные люди попадаются гораздо чаще, чем в обычной массе.
Выпив все, что было в отеле, мы пошли зажигать по городским кабачкам.
А ночью кто-то на ветках истошно орал.

В семь утра гудок, чтобы не расслаблялись.
Встретил рассвет на озере – красотища. Птицы всякие на ветках чирикают. Но пора двигаться дальше. Я съел двойной завтрак и покатил в сторону Велдии. В окрестностях Велдии все зеленое, растет гигантская пшеница. Литры на местных заправках очень маленькие. В мой двадцатитрехлитровый бак легко входит двадцать шесть литров. Сначала я ругался, а потом забил.
C горных дорог Эфиопии открываются виды невероятной красоты. Но все внимание должно быть приковано к дороге. Так щекочется в животе, когда оба колеса сносит в повороте к обрыву. А лететь до дна ущелья – километра полтора.
Дорога в северной Эфиопии

Приехал в Велдию, так и не заметив поворота на Лалибелу. Придется возвращаться на двести километров обратно, обидно! Хорошо хоть гравийка ровная, и сумки я оставил в отеле.

Дорога на Лалибелу

Как затрахали личности, идущие по обочине, но в последний момент бросающиеся под колеса!
На дороге встретил стаю обезьян, так они ведут себя гораздо лучше эфиопов.
Крыши, крытые железом – признак богатого села. Если видишь там человека в обуви и пиджаке – скорее всего, он знает пару английских слов. А вообще, лучше всего говорят по-английски парни пятнадцати-двадцати лет, которые постоянно напрашиваются в гиды.

Лалибела

Представьте себя на поверхности гладкой горизонтальной скалы. В ней долбятся глубокие, по двенадцать метров рвы. В толще скалы между рвами получается как бы каменный куб. Дальше в этом кубе делаются двери, окна, колонны, выбирается середина, и получается церковь. Таких церквей в самой Лалибеле одиннадцать, и все они соединены между собой подземными ходами. Любили все-таки древние камни подолбить! Строил эти церкви король Лалибела восемьсот лет назад. Вокруг города есть еще древности, но путь к ним не обозначен. Так что когда дорога превратилась в горную тропу, мне пришлось развернуться.
В Лалибеле опять нашел отелей Гийон – это лучшая сеть в Эфиопии по отношению цена/качество (а возможно, других сетей и нет совсем). Даже уезжать не хочется. Всегда с парком, хорошей едой и великолепным видом. Главное, не нужно забывать торговаться.
В гараже мне налили бензина по двойной цене.

Церкви Лалибелы

Дети просто убеждены, что белый мистер должен денег. Жестом погонщика требуют остановиться, а если видят, что не тормозишь, могут и камнем запустить. На дороге стенды – «Эта дорога построена на деньги ЕС», «Этот водопровод построен на деньги ООН», «Эта школа – сделана на деньги Японии». Похоже, попрошайничество в этой богатой ресурсами стране возведено в государственный ранг. А тем временем, для очередной войны с Эритреей закупаются десятки МИГов, и сотни наших военных спецов живут в шикарных отелях.

Только встало солнце, как я, наевшись омлета, двинулся на Аддис-Абебу. Первые две сотни уже знакомой гравийки, заезд в Велдию за оставленными в отеле сумками и рывок на юг. Очередной местный житель убедительно объяснил, что асфальт начнется через сто километров. Ага, асфальт начался через пятьсот километров. А для начала кайфный головокружительный серпантин.
Переключаюсь со второй на третью и обратно, быстрее здесь нельзя. Потом дорога пошла ровнее, но местами асфальт засыпан щебенкой. Пролетел семьдесят километров нового евроасфальта, презентованного евросодружеством. Мосты, которые построили итальянские оккупанты, похоже, никогда не ремонтировались, а некоторые уже обрушились. Ближе к столице дорога проходит через глухой лес невероятной высоты. Хотя погода жаркая и солнечная, в лесу стоит прохлада и сырость. Осталось этого леса всего лишь несколько километров, все остальное уже вырублено.

Танки. Дорога в Эфиопии

Я очень спешил добраться до столицы до захода солнца. В Эфиопии ведь просто так палатку не поставишь, сразу придут наглые зрители и попрошайки. Реально, даже отлить на дороге - это большая проблема, дольше тридцати секунд в одиночестве не пробудешь. Даже если до ближайшего населенного пункта сорок километров, по обочине всегда кто-то будет идти или бежать.
Уже стемнело, когда я въехал в Аддис-Абебу на колесах, совсем изрезанных камнями, и встал в странной гостинице по наводке GPSа. Когда-то, несколько лет назад, здесь совершенно случайно оказался путешественник. После того, как он выложил свой отчет с координатами GPS в Интернет, сюда стало ехать большинство авто- и мото- путешественников (информации по Эфиопии исключительно мало). Это, конечно, очень удивляет местных жителей. Ведь они используют эту гостиницу исключительно в качестве дома для свиданий. Большое зеркало у кровати и комплект презервативов обязательны в каждом номере. А теперь и палатка белого человека у входа, в качестве дополнительного антуража.

Дорога в Эфиопии

Мне нужен был сервис, чтобы выправить помятый колесный диск. В автосервисе открутили колесо, но шиномонтажа у них не оказалось. Бросив мотоцикл, понес колесо на ближайшую заправку, где его разбортовали. Диск приволок в мастерскую, и там его за пару долларов выправили прессом и кувалдой.

Мастерская в Аддис-абебе

Дальше опять шиномонтаж и сервис, собирать кучу хлама в одно целое. Все сделали быстро и не хотели брать денег. Отлично, теперь переднее колесо не бьет, зато стало чувствоваться заднее колесо. После проколов я делал прокладки из старых камер, и их общий вес уже под полкило. Такой дисбаланс ощущается даже на шестидесяти километрах в час и сильно ест покрышку. Народ в столице на дороге ведет себя поаккуратней, но все равно сегодня бегущая через дорогу девчонка врезалась в мое заднее колесо
Вечером я встретился с местным байкером Маури, который катается на Хонде Африка-твин. Полуэфиоп, полуитальянец, он руководит мебельной фабрикой, одной из многих в семейном бизнесе. Он уже был на юге Африки, а я только что приехал с севера. Так что мы оба узнали много полезной информации. А потом он отвез меня в уютный итальянский ресторанчик и накормил вкуснейшим мясом.


Эфиопия

Я долго принимал решение, где пересекать кенийскую границу. Ехать обычным путем через Мояль, или по озеру Туркана, по западному или по восточному побережью. По западному берегу озера не ездил никто. Информации кроме той, что там бродят злые суданцы, нет. Зато всего в паре сотен километров от границы начинается асфальт до Найроби. По восточному берегу озера люди ездили, но там больше семи сотен километров серьезной безлюдной пустыни без заправок, и случись что, помочь будет уже некому. К тому же менты за отсутствие визы могут развернуть обратно. Решаю ехать самой наезженной дорогой через Мояль, несмотря на то, что на ней иногда бывают ограбления. Зато заправки есть каждые двести-триста километров, и машины проезжают часто. А вот немецкая пара, с которой я уже пересекался в Хартуме, решила ехать на своем джипе по восточному берегу озера Туркана.

Вперед на юг, к кенийской границе!
Дорога плавно петляет вокруг длинных озер, окруженных горами. Ослов почти нет.
Южная Эфиопия
Заскочил на горячие ключи. Действительно, горячие, но ничего интересного. После них, правда, еще две сотни километров кожа горела. По совету Маури я свернул с основной дороги на Абу-Минч и не пожалел. Огромные озера, а вокруг холмы, покрытые плотным лесом. Можно, наверно, даже назвать этот лес джунглями. Я, наконец, увидел банановые плантации. Оказывается, бананы растут здоровенными гроздьями килограммов по пятьдесят.

Банановая плантация

Нашел отель на холме между двух озер, мне разрешили поставить на его территории палатку.
Вид с холма просто невероятный. Народу почти нет, в ресторане готовят шикарный рыбный шашлык. Девки так и вьются вокруг усталого мототуриста.

В таком раю хочется остаться навсегда. Рядом национальный парк Нечисар. На мотоцикле въезжать нельзя, но всегда можно договориться. Парк расположен между двух озер. Сначала въезжаешь в густой-густой лес, в котором попадаются большие обезьяны, потом дорога выходит в сухую саванну, в которой пасутся стада зебр и антилоп.



Национальный парк Нечисар

Зебры здоровенные, но медлительные и глупые. К ним можно подойти очень близко, хотя гораздо интересней гонять их на мотоцикле. В озерах живет множество крокодилов, но увидеть их можно только ночью. На деревьях орут птицы,  большие, и маленькие. Говорят, здесь есть даже леопарды. На обратном пути я заметил, что заднее колесо опять спущено. От протектора уже почти ничего не осталось, поэтому и пошли проколы. А ведь ехать до Найроби еще тысячу километров по тяжелой гравийке. Последний километр до шиномонтажа я вел мотоцикл пешком в окружении двух десятков малолетних бездельников, выкрикивающих «Ю! Мани!» Новую дырку заделали быстро, а на старую дыру поставили толстую заплатку.
Вернувшись в отель, я выпил четыре литра воды. Вся моя голова была обгоревшей. Нельзя здесь гулять без шапки и рубашки с длинным рукавом.
Вечером посидели в ресторане с милой молодой французской парой. У меня закончился последний пузырек Джонни Уокера.

Древняя китайская пословица гласит: «То, что случилось один раз, может никогда больше не повториться. Но то, что случилось дважды, обязательно произойдет в третий раз». С такой мыслью я подходил утром к байку, заднее колесо которого было опять спущено. Вчерашние умельцы не заметили, что гвоздик сделал не одну, а две дырки.
Пока опять возил колесо в ремонт, я потерял важную шайбочку. Потратив еще часа полтора на ее поиски на пыльной дороге, я выехал таки на трассу. Опять гравийка, хоть и неплохая.
Про деревню Консо мне рассказывали, что девушки там ходят в одних набедренных повязках. Басни. Обычная деревня, обнаженка только для туристов. Хотя в паре отдаленных хуторов эта традиция еще осталась. На развилке подлый эфиоп специально указал мне неправильную дорогу (местным верить нельзя!), и я углубился в горные дорожки. Да уж, бесплатный совет ничего не стоит, пока им не воспользуешься. На одном из глухих поворотов я неожиданно встретился с коровой. Точнее, я успел затормозить прямо перед ней, но уронил мотик себе на ногу. С близлежащего холма ко мне сразу бросились два эфиопа, радостно крича и потряхивая калашами. Не то, что бы я совсем не хотел их видеть, но встретить их мне хотелось верхом на мотоцикле, желательно заведенном. Подбежали они как раз к тому моменту, когда я вылез из под своей техники, и весело продемонстрировали в лицах мою встречу с коровой.
Через три часа я выбрался на асфальтовую трассу в ста километрах от предполагаемого места.

Южная Эфиопия

Дальше были три сотни километров быстрого асфальта с удивительными термитниками по обочинам. Сначала я даже не мог понять, что это за глиняные щупальца торчат вверх на высоту нескольких метров.

Термитник


Рынок тростника в Эфиопии

Эфиопия