«Назарбаев – биздин елбасы» («наш лидер»)

Москва – Сызрань – Оренбург

Выехав их Москвы, стараемся следовать экспрессом, но все равно в районе Сызрани решаем поспать, тем более что нужно и заправиться, как едой, так и горючим. Из-за субботних всероссийских пробок из ценителей отдыха в сельской местности, в просторечии именуемых дачниками, прохват до Сызрани растянулся почти на 16 часов. В Сызрани и окрестностях имеется странная ситуация с ценообразованием на дизельное топливо. В продаже есть как обычная солярка, именуемая почему-то «зимней» по цене в районе 25 рублей/литр, так и «летняя» по 17 рублей/литр. Причем на некоторых колонках сразу встречаются оба сорта солярки. Рассудив, что наверняка солярка по 17 рублей – гадость, но в Казахстане может быть и хуже, рискую налить полный бак «летней» для проверки возможностей японской техники ездить на нефтяных помоях, продающихся под видом ДТ. При заливании «летней» соляры в бак стоял такой запахан, как будто рядом открыли газовый баллон, из чего было заключено, что, скорее всего, это газовый конденсат. «Паджера» нормально завелась на нем и резво поехала. И отлично ехала до самого Оренбурга. Правда при пусках двигателя первые 10 секунд из глушителя извергалась такая вонь, что становилось страшно за распылители форсунок. Проехали печально известное село Тоцкое, на полигоне возле которого тов. Жуков проводил ядерные учения. Полигон выглядит действующим, постройки свеженько покрашены в военные цвета, ровными рядами висит ни капли не рваная колючка. Видны фортификационные сооружения. Посмотрели в бинокль, прикинули, где был эпицентр взрыва, и как понесло облако. И поехали дальше. Достигли окрестностей Оренбурга. Потаращили глаза на огромные нефтегазовые заводы возле него. Решаем опять заправиться и заезжаем на колонку. Написано «Перерыв с 16-45 до 17-30» по местному времени. Едем дальше. Опять «Русс-нефть». Заруливаем. Новый прикол – «Перерыв с 17-15 до 18-00». Просто издевательство. То есть если ехать из центральной России в Оренбург и попасть в перерыв, этот перерыв так и будет вас преследовать по пути. Для того, чтоб обмануть время, решаем закусить шашлычком. Около колонки имеется кафешка, заходим, закусываем. Перерыв кончается. Подъезжаем на колонку, просим налить «до полного бака». Опять прикол – «До полного не наливаем, только фиксированную цифру». Заказываем строго по 40 литров и движемся дальше. По пути проезжаем Соль-Илецк. Работают ли сейчас в Соль-Илецке предприятия по производству соли, выяснить не удалось, но есть в этом городке действующее заведение другого плана – спецколония для пожизненно заключенных, «Черный дельфин», учреждение ЮК-25/6. И оно выпускает продукцию! Осужденные шьют обувь, солдатские ботинки и кроссовки. Обувь выпускается под лейблом «Оренбург», а на подошвы наносится фирменный знак – дельфинчик. Желающим посмотреть на это заведение, ориентир – вышка сотовой связи. Едем на погранпереход «Жайсан». Очереди нет, так как время по местному 23-00, заезжаем, оформляемся. Российские таможенники советуют задекларировать всю нестандартную электронику. Декларируем. Так как у нас помимо сотовых телефонов еще несколько радиостанций и смартфонов, декларация еле вмещает их названия. Таможенники сильно удивляются, получается, что у нас по 2-3 телефона/радиостанции на рыло. Просят показать технику, чтоб убедиться, что она б/у, и мы не собираемся открыть в Казахстане салон связи. Показываем. «Шниву» на российской таможне досматривали после «Паджеры». Увидев в нашей машине аналогичный багаж: канистры, стулья, шмотье, пограничник мрачновато пошутил: «А… Это вторая часть пропавшей экспедиции…», – и на этом собственно досмотр машины прекратился. Мы переглянулись – идея ехать дальше на минуту показалась несколько стремной. Но только на минуту – мы двинулись в сторону казахстанской таможни.

Актюбинск – Эмба – Аральск – Байконур

На всякий случай пишем в декларации казахов то же, что писали в России. Радиостанции обзываем транковыми телефонами, но казахам это не интересно, можно было и ничего не декларировать, никто все равно не читает. Так как о коррупции в Казахстане придется написать особо, здесь я лишь кратко упомяну, что содрали с нас 3 тыщи рублей, типа на сувениры, под предлогом того, что без сувениров досмотр таких странно экипированных товарищей как мы затягивается на целые сутки. Попутно оформляем казахское ОСАГО, 400 рублей на 2 недели каждая машина с двумя водителями. Выпускают. Сразу после перехода начинаются ямы и кочки. Здравствуйте, казахские дороги. Движемся на Актюбинск (Актобе). Актюбинск – большой город. В Америке, по-видимому, считают его логовом некоей военной хунты. В фильме «Самолет президента» с Харрисоном Фордом, именно из Актюбинска взлетает эскадрилья истребителей, ведомая мятежным, отмороженным и небритым русским командиром с целью уничтожить воздушное судно Главного Американца. Естественно, по сценарию, она была разгромлена в воздушном бою геройскими «горячими головами» на F-16. Так как на часах горят цифры 01-00 по Москве, а в Казахстане время «Астанинское» (+2 часа от Москвы), решаем двинуть на вокзал, узнать, где гостиница и переночевать в ней. Двое уходят на разведку и возвращаются с докладом, что гостиница рядом, цена 12 000 тенге за 4-х местный номер, в номере есть душ. Подъезжаем и вписываемся. По причине отсутствия тенге предлагаем рубли. Администраторша кривится, но соглашается принять по курсу 1:4,5. Берем ключ, входим, моемся и заваливаемся спать. Просыпаемся около 10-00 по местному. Идем на вокзальную площадь.

Валютчики на вокзале предлагают курс 1:5, но заметив за площадью вывеску банка, решаем узнать курс там. Он оказывается 1:5,18. Листаем рекламные буклеты банка. Реклама весьма неоднозначна, с местным колоритом. Обслуживают в банке неторопливо, на весь банк, кроме охранника, одна девочка на 6 окошек, которая разрывается между казахом, оформляющим кредит, и обменником, около которого тремся мы, бегая из одного конца зала в другой. Но за час управились.

Меняем деньги. Получаем пачки фантиков, которые не помещаются в карманы и кладутся в сумки. Едим недожаренный шашлык на вокзальной площади, гуляем, находим несколько автоматов по выдаче газированной воды, широко применявшихся в советское время для утоления жажды населения. Конкретно этот экземпляр не работает, но через 20 метров у такого же аппарата толпится народ. Девочка принимает тенге у населения, нажимает кнопку, аппарат выдает порцию газировки. Газировку мы попробовали, но решили, что рецептура сиропа со времен автоматов, работавших без помощи девочек, изменилась в худшую сторону.

Выезжаем в Эмбу. По дороге наблюдаем загадочные номерные туалеты вдоль дороги. Сортиры были уверенно идентифицированы нами как верхушки НУПов, выполненные в характерном восточном стиле, как верхушка минарета, занесенного песком. В России НУП обычно квадратный, с двускатной крышей.

Дорога на Эмбу ужасно ямиста и глуховата. Характерной особенностью этой и многих других асфальтовых дорог Казахстана является то, что асфальт, раздолбанный и не ремонтировавшийся десятки лет, намного хуже проселка: ямы такие, что ехать быстрее 40 км/ч невозможно, постоянно приходится объезжать ухабы и выбирать на плохой дороге наименее ухабистый маршрут.

Поэтому с такого асфальта практически везде есть съезд на проселок, в степь (как правило, несколько колей), идущей параллельно основной трассе. Там собственно все и ездят. Страшно представить, что на этом проселке творится весной, когда тает снег. Камазы-сайгаки и Уралы – ваши лучшие друзья. «Буханки», скорее всего, ломают подвеску о раздолбанный асфальт. Съезжаем на проселок параллельно раздолбанному асфальту.

Трафик – 1 машина в 15 минут или меньше. Километров за 50 до Эмбы видим казаха на китайском пикапе, который машет руками. Останавливаемся. Казах спрашивает «смесь для колес». Догадываемся, что у него пробило колесо, а запаски нет. У нас есть 30 жгутов из сырой резины, клей-активатор и игла, посему решаем оказать ему техпомощь. Заделываем прокол за 3 минуты. Казах офигивает от увиденной технологии, благодарит. Но насоса у него тоже нет. Этот вопрос решается мухой. Тормозиться КАМАЗ, камазист выносит шланг, подключает к ресиверу и за 5 секунд надувает колесо, наверно, очков до пяти. Манометра на шланге нет, но казах пинает надутое до звона колесо, рассыпается в благодарностях и отчаливает. Позже мы убедились, что 95 % казахов считают домкрат, баллонник, запаску и насос абсолютно ненужными аксессуарами и перестали даже думать об оказании помощи стоящим на обочинах страдальцам с проколотыми колесами. Превращаться в передвижной шиномонтаж у нас не было никакого желания. Уже ночью въезжаем в Эмбу. Ищем заправку, но если с бензином никаких проблем нет, то с соляркой нас ждет известный казахский прикол – она отсутствует в продаже, и неизвестно, когда будет. На обоих Эмбенских «гражданских» заправках нас отправляют в чайхану на трассе Эмба – Челкар, около которой останавливаются трубовозы и прочая техника, занятая на строительстве газопроводов, и советуют купить солярки у водителей. Едем в чайхану, но тут совершенно случайно натыкаемся на стоящую в чистом поле и питающуюся от автономного дизель-генератора «ведомственную» заправку, на которой есть солярка. Покупаем у охранника неизвестно, где добытый им талон на 50 литров ДТ по 80 тенге за литр и на этот талон наливаем 50 литров солярки. Теперь до Челкара мы доберемся. Подъезжаем к чайхане, ужинаем кувырдаком, шашлыком из курицы и чаем и отправляемся в Эмбу-5 с намерением заночевать на аэродроме полигона. Половина Эмбы-5 лежит в развалинах. Функционируют только железнодорожная станция, на нее доставляют УРАЛами нефть с окрестных нефтепромыслов, немного жилых домов, несколько строений стоящей в городе российской воинской части с автопарком, непонятно, зачем забытой тут, и зона, сооруженная казахами на месте военного городка. Забор, предзонник, плац, который приспособили для прогулок заключенных, и здания, превращенные в тюремные бараки. Несмотря на полное отсутствие в Эмбе-5 уличных фонарей, зона очень ярко освещена и всем своим видом внушает уважение к казахскому уголовному кодексу. Выезжаем за город и держим курс на полигон. Минуем брошенный КПП, доезжаем до рулежной дорожки «Карася» и по ней выходим на взлетно-посадочную полосу. Гасим фары, светомаскируемся и осматриваемся. И сразу замечаем нездоровую движуху. Иногда проезжают машины с включенными фарами. Иногда бродят люди с фонариками. На небе тучи, темнотища, каждую минуту сверкают молнии, и периодически льет кратковременный дождь. Младшие засыпают, а мы с Ашей решаем покараулить, так как получить в темноте по репе и быть ограбленными нет абсолютно никакого желания. Через час наблюдений в бинокль с просветленной оптикой приходим к выводу, что движуху создают мародеры, растаскивающие полигон. Дежурим до 03-00, убеждаемся, что ВПП им не интересна, металла на ней нет, только бетон, который им не нужен, они на ВПП не суются, и засыпаем. Завтра оглядимся, что осталось от секретного полигона, по размерам боевого поля превосходившего Капустин Яр.

Эмба-5 (краткая историческая справка)

Эмба-5 – «столица» 11-го Государственного испытательного полигона МО СССР, основанного в 1958 году. На полигоне в основном испытывались передвижные зенитно-ракетные комплексы. Первым был «Круг». Позже прочие грунтовые ЗРК, С-300В и несколько других менее известных ПВОшных и РТВешных изделий различного назначения. Переносной комплекс «Игла». Все эти образцы имели по несколько модификаций и неоднократно модернизировались с целью улучшения ТТХ с присвоением новых индексов, отличающихся буковками и циферками в конце названия. Естественно ЗРК состоит не из одной машины, как можно подумать. Входят в их состав и всяческие станции обнаружения целей, и станции наведения ракет, радиолокаторы, заряжающие установки, передвижные командные пункты. ЗРК включает в себя несколько транспортных единиц разного назначения. Эти единицы, как правило, тоже имеют имена собственные: «Саман», «Вираж», «Купол», «Ранжир» и прочие. Некоторые комплексы имеют в составе даже автомобильный кран – для навешивания огромных антенных зеркал на приемо-передающие кабины РЛС при развертывании. Часть из отработанных и испытанных в Эмбе-5 комплексов, пройдя ряд модернизаций, стоит на вооружении армии РФ и экспортируется в разные страны мира типа Ирана, и даже Финляндию по сей день. В 1999 году полигон был передислоцирован в Капустин Яр (Знаменск) на 4-й Государственный центральный межвидовый полигон РФ. Покинутый российскими военными город Эмба-5 был переименован правительством Казахстана в город Жем и под этим именем существует и поныне. На фото представлены изделия, проходившие испытания в Эмбе-5 (слева направо, сверху вниз): «Круг», «Бук», «Тор», «Куб», «Оса», «Тунгуска».

Эмба-5 (2008 год)

Завтрак на аэродроме «Карась». Несмотря на сильный ветер, агрегат из паяльной лампы и таганка бодро кипятит чайник. Примусы и газовые горелки по результатам прошлых вылазок были признаны отстоем. Показанный на фотке агрегат кипятит полный 5 литровый чайник за 5-15 минут, несмотря на ветер ЛЮБОЙ силы, без всяких ветрозащит. Тепловая мощность примененной паяльной лампы по паспорту 6 500 ватт, сравните со «Шмелем» – 1 600 ватт или самым большим «Колеманом» – 2 200 ватт. За ВПП находиться рулежка. За рулежкой, на заднем плане все, что осталось от КДП. Фонарь, крылья здания, лестничные марши, все демонтировано.

Основная ВПП аэродрома «Карась». Есть и еще одна, левее торца главной ВПП и находится к ней под углом около 90 градусов. Чтоб можно было при боковом ветре на основной ВПП садиться на запасную по ветру. Не жалели денег вояки на аэродромы. А сейчас можно дрэг-рэйсинг устраивать. 5 километров ровного бетона…

Вот такой он был – «Карась». Дембельский аккорд неизвестного художника – фреска в холле здания КДП.

Вид на рулежку и главную полосу с 3 этажа здания КДП. За ВПП казахи построили ветку железной дороги на куст нефтяных скважин, поэтому проехать с аэродрома на площадки по прямой стало невозможно.

Но, похоже, жизнь в сапогах в Эмбе-5 все же есть. Обнаружена работающая РЛС П-14.

Едем на площадки.

Объезжаем самой короткой дорогой, как настоящие джиперы, по бездорожью. На небольшом холме встречаем гордую птицу.

Площадки полигона Эмба-5 № 4, № 7 и № 200.

А вот так это выглядит поближе. Канавы – это следы выкапывания водопровода, канализации и кабелей. Теплотрассы шли поверху, поэтому были срезаны в первую очередь.

А вот совсем близко. Умеют казахи дестроить. Странно, что труба стоит. Кирпичи – вещь в хозяйстве архиценная.

Въезд на площадки № 20, № 2 и № 101А. На фотке изображен ЗРК «Круг», с него все и начиналось. Был еще памятник ему в городе. Не знаю, сохранился ли он. Стела с номером части находится справа, в общую фотку она «сфотожоплена».

На площадке № 301 была обнаружена «базука». «По мародерам, расхитителям полигона – огонь».

Там же, на площадке нам удалось осмотреть командный пункт «Рупор», выполненный в виде полузаглубленного бункера, обвалованного землей. КП был спроектирован и сделан как следует: два отделения, каждое со своим входом, внутри основной коридор, несколько помещений, включая туалеты. Судя по остаткам оборудования, там стояли приборы и оборудование, которым контролировали пуски ракет и документировали результаты испытаний. Бункер качественно выпотрошен, весь кабель вытащен, нет даже плакатов. В одном из отделений КП есть следы пожара.

Внутри на стене – картина с русским пейзажем. Наверняка какой-нибудь генерал, устав от испытаний, грустил по средней полосе, речкам и березкам, любуясь на картинку.

Рядом на площадке находим множество пустых контейнеров для транспортировки ракет.

Части из них использовалась для организации забора с колючей проволокой (забор повален).

Проезжаем дальше, к измерительным площадкам.

Измерительный пункт, один из нескольких, площадка № 31. На башнях стояли кинотеодолиты, которыми захватывали мишень и ракету и сопровождали их до точки встречи. Кинотеодолит помимо изображения цели печатает на пленке угол места, азимут и время. При обработке измерений по пленкам, полученным с нескольких кинотеодолитов, строятся траектории, цели и ракеты, и производится анализ, как и куда попали или почему промахнулись. Внешнетраекторные измерения называется.

А это собственно сам кинофототеодолит КФТ-10/20. Один из самых маленьких и стареньких. Управляется двумя солдатами. Один крутит по азимуту, второй по углу места. Фотка сделана не на Эмбе-5, на другом полигоне, в Сары-Шагане, о котором будет дальше.

Эмбу-5, конечно же, жалко. Капустин Яр маловат для испытания С-300, С-400, Искандера и прочих штук. Поэтому к нему прирезали еще кусочек и назвали его полигоном «Ашулук». Размеры боевого поля Эмбенского полигона позволяли в полной мере испытывать дальнобойные средства. Там же имелась вся необходимая инфраструктура для этого. Но теперь вся эта инфраструктура сдается в утиль доблестными казахскими мародерами. Эмбы-5 больше нет, она уничтожена полностью.

Едем дальше, в сторону Мугоджарского. Сначала по колеям в степи, потом подъезжаем к горам. По большому счету, это скорее большие холмы, чем маленькие горы, именуемые на карте «Горы Мугоджары».

В горах проезжаем мимо строящейся нитки газопровода. Газопроводы в Казахстане строятся повсюду. Закапывание газопроводов и выкапывание прочего – похоже, основной источник дохода жителей Казахстана, за исключением северо-востока страны, где еще практикуется земледелие.

Далее мы въехали в пределы Челкарского (Шелкарского) района.

По пути попалось несколько населенных пунктов, напоминавших села до 100 домов, с одним Дукеном-магазином. В одном из поселков обнаружилась школа. Правда, выглядела она не очень обитаемой, учеников вокруг также не наблюдалось. Но окна местами целы – вдруг там кто-то иногда и учится.

А вот склад того, что придает этим местам неповторимый аромат – лепешек навоза (кизяка).

По обочинам пасутся самостоятельные корабли пустыни.

И попадаются неведомые казахские письмена, которые говорят, что мы на правильном пути.

Местность вокруг – пустынная степь. Несмотря на жару, имеются лужи, видимо, из-за глинистой почвы вода от дождя не уходит в грунт и какое-то время копится в лужах, не пересыхающих, несмотря на жару. На подъезде к Челкару проезжаем мимо большого солончака.

В Челкаре мы заправляемся, ищем центр поселения – Железнодорожную станцию. Рядом с ней, похоже, что единственная в городе гостиница. В гостинице нам предлагают номера Люкс за 3 500 тенге. Бросаем вещи в номера, загоняем машины во двор гостиницы и идем ужинать. На привокзальной площади несколько заведений с соблазнительным названием «Шайхана», только подают там почему-то в основном спиртное (пиво, водка), а вот насчет поесть и выпить чаю – как раз проблема. В итоге, мы остановили свой выбор на заведении, находящемся в здании вокзала – там нам обещали манты, курицу, традиционный салатик и пиво. Съедобно, но я в очередной раз не понял, когда же будет шашлык из баранины, столь распространенной в данной местности благодаря наличию баранов. Возвращаемся в гостиницу. В нашем люксе почему-то вообще нет ни одной розетки, отсутствует душ. Душ, как выясняется, в гостинице есть, но один на всю гостиницу. Вода в душе – из большого бака на улице, который прогревается днем за счет солнца. Кто как, а я не смог заставить себя дождаться своей очереди в душ и заснул.

С утра мы совершили осмотр окрестностей уже при солнечном свете.

Рядом с Дэриханой (аптека) обнаружен неоднозначный плакат. Тут тебе и какие-то подозрительные цветочки, и протянутый шприц... Косяк по причине плохого знания предмета художником – отсутствует…

Как выясняется, «даретхана» и «дэрихана» на казахском означают, соответственно, «туалет» и «аптека». Изучая этот феномен уже по приезду в Россию, наткнулся в интернете на следующие стихотворные упражнения: стихи. Рекомендую. Казахский колорит чувствуется, знает человек фактуру не понаслышке.

Заходим на местный базар, который по ассортименту напоминает любой московский, только по количеству лотков меньше Черкизовского раз в 1 000. Те же китайские и турецкие штаны и носки. Для желающих – тюбетейки и специальные праздничные головные уборы, напоминающие кипу. Зашли в кафеси, позавтракать. По умолчанию, чай, который вам подадут в казахском кафе, будет с молоком. Чтобы молока в чае не было, нужно специально просить его туда не добавлять. Но это тоже не гарантирует, что в нем не будет молока, о вашей просьбе могут забыть или просто не понять, чего вы хотите. Очень уж просьба странная – чай и без молока.

Рядом с гостиницей, где мы остановились, обнаружился клуб. Правда, клубящихся личностей мы не заметили, поэтому нынешнее назначение здания так и осталось загадкой. Понятно стало другое: в 1927 году советская власть в Челкаре уже была и заставляла людей возводить различные культурно-просветительские сооружения для проведения культмассовых мероприятий. Наверное, лекции обществознания здесь читали, про жизнь на Марсе.

В гостинице мы прождали минут 40 хозяина гостиницы, который теоретически мог нам помочь с организацией регистрации в Челкаре в местном ГОВД. Когда хозяин, наконец, появился, приехав на новеньком китайском внедорожнике «Ховер», он сообщил, что организовать регистрацию в этот день нет никакой возможности – просто нет соответствующей дамы в отделении полиции. Мы спросили у него про дорогу на Аральск, он нарисовал нам схему, как ехать, и мы выдвинулись из Челкара. По выезде из Челкара у «Паджеры» спустило колесо. Осмотр покрышки показал, что в нее плотно вошла казахская отвертка – сварочный электрод «пятерка» с расплющенным концом. Учитывая наличие рем. набора, заделка колеса заняла не более 10 минут.

Выехав из Челкара, мы двинулись по предложенной трассе, переговариваясь по рации, и успели отъехать километров тридцать по направлению к Иргизу, как анализ карты и направления на GPS привел нас к выводу, что ехать так, как нам показали – это значит делать большой крюк и объезжать на протяжении солидного отрезка пути сплошные ямы на асфальте. По-видимому, это была магистральная казахская дорога Челкар – Иргиз. Уж сколько пугают водителей Иргизом, но подъезды к нему, похоже, превосходят сам Иргиз по своим внедорожным качествам. Решили повернуть на юг, к железной дороге, как и было по плану. На космоснимке параллельно ж/д петляла какая-то сомнительная дорога, которая на официальных картах отсутствует напрочь, но молва о проехавших по ней ходит на просторах интернета. Решено было искать ее. После более чем часа плутания по колеям в степи, мы легли на верный курс и начали двигаться в правильном направлении. Выглядело это все вот так:

... потом так...

... или так ...

Колея местами была настолько глубокой, что машины постоянно задевали о грунт защитами картера. Уже в Москве я обнаружил пару килограммов казахского грунта, привезенного на защите картера – все свободное пространство между защитой и картером переднего моста было плотно набито землей. В общем, эти 250 километров дороги Челкар – Аральск предлагают внедорожные развлечения на любой вкус.

По дороге, рядом с солончаком диаметром в несколько километров мы встретили покинутое селение.

Рядом с селением – небольшое кладбище, также брошенное.

Когда мы подъехали к железной дороге, то стали встречать вполне жилые селения с ж/д станцией и переездом, с аккуратными мечетями.

И домиками из г..на, но со спутниковыми тарелками.

Рядом с этими селениями – казахские кладбища. Сильно впечатляет, когда видишь это в первый раз. Насколько нам удалось разобраться, каждый склеп принадлежит одной семье и представляет собой мини-мавзолей, наподобие домика Кума-Тыквы из сказки про Чипполино: маленький, но полноценный, с башенками и полумесяцами на верхушках башенок. Встречаются даже вот такие закосы под Василия Блаженного:

А потом с дорогой начались перебои. И мы приехали в место, которое на карте обозначено как «Пески Большие Барсуки». Намек на дорогу там закончился, а перед нами возникла песчаная холмистая местность, ехать по которой машинам, несмотря на полный привод, было весьма непросто – колеса вязли, на пониженных передачах моторы ревели и пытались перегреться.

После двухчасового рубилова в поисках дороги, решено было вернуться назад к последнему селению и искать дорогу по другую сторону железнодорожного полона. Как оказалось, это решение было правильным, хоть и не дорубились мы по пескам до следующего населенного пункта каких-то 5 километров. Хотя 15 километров прошли. Проклятые относительно ровные пески превратились в песчаные горки с провалами размером как раз с машину и глубиной в пару метров.

В степи мы часто видели издалека какие-то большие бочки, лежащие на земле. Подъехав поближе к одной из них, обнаружили, что бочка представляет собой не что иное, как подземную часть НУПа (необслуживаемый усилительный пункт), вытащенного из земли. Никаких следов надземной части, яма закопана. Похоже, казахи демонтируют НУПы и связь в полном объеме – таких бочек мы видели десятки, а чуть дальше встретили экскаватор, который зарывал канаву из-под кабеля. Вообще кабель и трубы в Казахстане добывают уже как полезные ископаемые, промышленным способом, с использованием экскаваторов, кранов и другой спецтехники.

Уже к ночи, порядком устав от песков, ям и бездорожья, выехали к поселку Саксаульский, на асфальт, ведущий к Аральску. Там же, на выезде, сделали ужин, вскипятили чаю и подкрепились, отдавая себе отчет, что, когда мы приедем в Аральск, вряд ли мы найдем какую-то столовую или ресторан.

Подводя итог участку маршрута Челкар – Саксаульский – Аральск, следует сказать, что это один из тяжелейших участков дороги, который мы видели в Казахстане. Но сами местные явно не считают езду по этой трассе признаком героизма – «козлы», «буханки» и даже раритетные «москвичи» периодически попадались в населенных пунктах или между ними. Это для нас экстрим – для местных это «сел и поехал». По дороге, которой нет на картах и даже вообще нет официально.

Часа в три по местному времени мы въехали в Аральск. В центре разыскали железнодорожный вокзал, неподалеку от него – гостиницу «Арал». Там и разместились, в двух двухместных номерах по 4 000 тенге. В одном номере не было лейки душа, и был только шланг, в другом кондиционер гудел, но не холодил и гонял воздух в комнате по кругу, вместо того, чтобы охлаждать, а душ отсутствовал полностью. В телевизоре – 3 канала с жуткими помехами из-за раздолбанной суррогатной комнатной антенны. Вода из душа шла тоненькой струей и исключительно холодная. Впрочем, ледяной она в тех местах быть не может, поэтому мыться было вполне сносно. После Больших Барсуков все эти неудобства казались сущими пустяками, а гостиница «Арал» – настоящим оазисом в пустыне.

С утра просыпаемся в этом «оазисе» около 8-30 по местному, выходим, забираем машины с импровизированной стоянки во дворе дома Аральского аборигена рядом с гостиницей (200 тенге с машины за ночь) и идем купить воды, так как все экспедиционные запасы были выпиты за ночь постояльцами номера с неработающим кондиционером и заклеенными наглухо окнами, натуральной душегубки. Дукены почти все закрыты. Но все же находим работающую точку и приобретаем по 2 двухлитровых пузыря. Возвращаемся к гостинице и видим сидящего на ступеньках немца, который прибыл в Аральск на мотоцикле «БМВ» со стороны Бозоя, видать, товарищ катался по Устюрту. Причем, похоже, в сопровождении «Лексуса» RX-300, ибо из «Лексуса» вышла дама с ноутбуком, подошла к немцу, села на ступеньки рядом с ним, и они стали налаживать GPRS, чтоб отписать в фатерлянд.

Решили заняться регистрацией. Пошли в ГОВД. Дежурный сообщил, что идти надо в миграционную полицию. Все учреждения государственной власти в Аральске расположены очень компактно, в одном дворике, самым главным строением в котором естественно является акимат. Миграционная полиция находиться на задворках, возле железной дороги, в самом плохом домике из нескольких комнат и делит его с дорожной полицией. В домике сидел хмурый майор, который отправил нас обратно в ГОВД, буркнув, что надо представиться начальнику ГОВД, и если он даст добро, то он готов сделать нам регистрацию. Пошли обратно в ГОВД. Сообщили дежурному, что хотим видеть начальника. Нам сказали ждать. Ждали час. Опять дернули дежурного. Опять сказали ждать. И тут удача, в ГОВД пришел тот самый миграционный майор. Он провел нас мимо дежурного сразу к кабинету начальника. Подождали. Вошли. Начальник, как и положено начальнику, сидел в кабинете, занимающем половину второго этажа РОВД, во главе огромного заседательского стола. Сообщили, что мы туристы, хотим

Источник: http://info.drom.ru/adventures/travel/11334/