НАВОДНЕНИЕ

Август 1996 года в Приморском крае начался с необычной жары. Температура воздуха доходила до тридцати и даже тридцати четырёх градусов в тени. В отдельные дни проходили дожди, но даже во время осадков температуры не опускались ниже двадцати шести градусов. В тайге парило, как в тропиках и пахло сыростью. Местные жители говорили, что надо ждать тайфуна…
…К августу я заканчивал подготовку к большому походу через Шкотовское плато. При подготовке возникло множество вопросов по экипировке. Необходимо проверить обувь, одежду, рюкзак и многое другое, учесть недостатки и устранить их до похода, а также набраться сил после недавних травм. Поэтому я решил сделать кратковременный выход в тайгу. Заранее заехал на метеостанцию и уточнил сводку погоды. Тайфун «Кирк» находился в тропической зоне, слабо смещался к северо-западу и по всему, ранее пятнадцатого числа до Приморья не дойдет. Метеорологи заявили, что он вообще повернёт на Японию и не заденет Приморье. Успокоившись, я туманным утром 11 августа под моросящий дождь, выдвинулся в сторону сопки Медвежьей к своему базовому шалашу.
Путь по Глубокому ключу не представлял большой трудности: переходы вброд неглубокие, а тропа тянется вдоль ключа до самой развилки, где образуются два брата – Левый и Правый Глубокие. Дальше подъём по гребню и к трём часам дня меня встретил базовый лагерь. Однако после затяжного подъёма отдохнуть не получилось. Снова заморосил дождь и сопку укутало туманом.
Подправив целлофановый шалаш, я до темноты пилил брёвна и сносил дрова в лагерь. После небольшого отдыха развёл костёр и приготовил ужин. С наступлением темноты дождь усилился и ничего не оставалось, как накрыть дрова и лечь спать. Под барабанную дробь капель спится крепко и спокойно. Лишние шорохи и звуки не мешают, так как их перекрывает монотонный стук капель.
Рассвет тайга встретила в густом плотном тумане. В десяти метрах невозможно было различить даже контуров поляны. Интересно, что к утру значительно потеплело и ощущалась тяга с юга. Пока готовил завтрак, слушал последние новости по приёмнику и прогноз погоды. На сутки обещали переменную облачность, без осадков. Поэтому после завтрака я спокойно занялся обследованием вершины сопки и троп, идущих в сторону главной вершины.
Не спеша подошёл к седловине с искусственным солонцом, заложенным мною годом раньше. Поразило обилие следов на подходах к солонцу. Сюда регулярно приходили изюбри, были следы медведя, кабарги и даже зайцев. А на краю поляны отпечатались свежие следы тигра.
Я хотел продолжить путь, но заметил, что туман становится ещё плотнее и создавалось впечатление скорого наступления сумерек. Однако часы показывали час дня и я точно знал, что до вечера ещё далеко. Предчувствие неприятностей подтолкнуло меня обратно в лагерь и, как часто бывает, инстинктивный голос не обманул.
На подходе к лагерю пошёл дождь и вообще потемнело, как в сумерках. Перекусив тушёнкой я заснул…
…Проснулся и не сразу понял, что случилось. Ветер яростно хлопал порванным целлофаном, тайга гудела в едином порыве шквала. Я выскочил под проливной дождь и около получаса укреплял шалаш, закреплял целлофан, ставил растяжки. Неожиданно ночное небо разорвала вспышка молнии и тут же громыхнуло так, что я навзничь упал на землю.
-Вот это да! Только грозы мне тут и не хватало,- с ужасом подумал я, косясь на одинокую ель, что возвышалась как громоотвод в шестидесяти метрах от лагеря.
Новая вспышка молнии заставила меня нырнуть в жилище. Я включил приёмник. Сплошной треск электрических разрядов морозом прошёлся по коже.
Через пять минут небо полыхало от вспышек молний, гром слился в единый гул, многократно усиливающийся эхом от соседних сопок и начался тропический ливень. Вода заполнила шалаш, неслась грязевым потоком по склону и поляне.
Я встал на колени, как перед молитвой, взял в руки кулёк с хлебом, сухарями и сухой одеждой. И стоя на коленях в подтопленной палатке, с путающимися мыслями, наблюдал за развитием стихии.
Порывы ветра, шум дождя и раскаты грома объединились в адский хор. Несколько раз молнии били очень близко, так как ощущался динамический удар по шалашу. Один из ударов молнии содрогнул землю и оглушил меня на несколько минут.
-Хана мне. Наверное не встретить мне утро,- отчетливо понял я.
Страх перед грозой и надвигающимся тайфуном сковал моё тело и сознание. Я был бессилен перед стихией и не сопротивлялся её воле. Но видно тайга лишь только проверяла меня на крепость и под звуки утихающей грозы я встретил рассвет. Дождь периодически волнами то утихал, то переходил в ливень.
-Пора сваливать,- проскочила первая трезвая мысль после ночной грозы.
Не собирая лагерь, забрал самое необходимое в рюкзак и в спешном темпе выдвинулся вниз к развилке Глубоких.
Спускаться под дождём по скользкому склону трудно и опасно. За час пути, после частых падений, на моём теле появилось несколько синяков, болел до крови разбитый локоть и ныл затылок. Подгоняли снова появившиеся раскаты грома и усиливающийся ливень.
Чем ближе спускался к развилке ключей, тем сильнее доносился рокочущий шум, как будто работали огромные жернова по перемолу гранита… Вид ключа ошарашил полностью. Невероятно бушующий поток из воды, щепок, веток и грязи, нёсся с разных сторон гребня. Земля вибрировала от перекатываемых водой глыб. Не было даже мысли переправляться через этот селевой поток.
Через два часа измотанный и морально подорванный я вернулся в лагерь. Пока стихия не отступила нельзя совершать непродуманных действий, так как можно себя загнать в ещё более сложную ситуацию. Лучше оставаться на одном месте до прояснения ситуации.
Предстояла ещё одна ночь, ещё одно сражение с тайфуном, который хоть и терял силу, но имел ещё большие запасы неприятностей. Ливень не прекращался, молнии вспыхивали редко и в уставшем от страха организме не вызывали эмоций.
С большим трудом заставил себя съесть консервы и десяток конфет. Потом притащил внутрь шалаша корягу, вместо лавки, переоделся в сухое, запалил свечу и сидя задремал…
…Знобило и ныло тело. Сознание путалось. Живой. Или ещё живой. Холодно. Покачиваясь на затёкших ногах я вышел из шалаша. Светало. Густой плотный туман окутал лагерь. В десяти метрах невозможно было различить даже контуров поляны, как и двенадцатого августа. Только теперь по поляне текли ручьи, капало с деревьев и кустов, промокла одежда и не получается развести костер. Тайфун сдался.
К десяти утра я вышагивал по гребню, уходящему к югу от лагеря, обходя многочисленные ключи и речки, которые ещё несколько суток останутся непроходимыми вброд. Выход к автотрассе Владивосток – Партизанск не добавил радости.
Машины по дороге не ходили. Это значит, что с обеих сторон дорога перемыта и мне не избежать длительного путешествия пешком. Через несколько километров моя догадка подтвердилась. Ключ Глубокий, не успевая нести свои воды под мостом, размыл дорогу. Шумящим потоком он нёсся по новому руслу, образовав в дороге каньон, шириной в семь метров.
Ниже моста за полчаса я срубил тополь и положил его так, что переправился через разъярённый поток с первой попытки. Ключ Берёзовый тоже ожил от прибывшей воды, но не размыл дороги. А вот Тигровый напрочь «сожрал» дорожное покрытие сразу в трёх местах. Только к вечеру мне удалось переправиться через срубленное дерево на другой берег.

Первые последствия появились в селе Новая Москва. Смыты изгороди, грядки, участки дороги, несколько сараев, кладки дров, заготовленных на зиму. Чуть дальше перекошенный и стоящий по окна в воде жилой дом, второй, третий… Вода спадала.
Я заночевал у знакомых и утром продолжил путь на УАЗике. По долине реки Шкотовки громоздились корневища деревьев, остатки заборов, сломанные тополя, фрагменты какой-то мебели.
Меня довезли верхней дорогой до поворота на гарнизон. Когда я добрался до реки, то оказалось, что моста нет, а уровень воды не позволял перейти Шкотовку вброд или вплавь.
С группой таких же как и я путников, по пояс в стремительном течении, мы переправились через реку только в районе мостов Новороссии. К обеду, закутавшись в сухое одеяло, я сидел дома, вспоминая о пережитом. А несколькими днями позже мы узнали, что наводнение в нашей долине забрало жизни двух человек и покалечило молодую девушку.
Вот так я встретился со стихией один на одни, ещё раз проверив себя и укрепив веру в свои силы!

ЧЁРНЫЕ ЖГУТЫ?

Как человек, прошедший сотни километров по тайге, степям и горам, как лётчик, парашютист и имеющий высшее образование городской житель – я не верю в НЛО, призраки, драконы, домовых и многие другие сказки, придуманные для острастки человечеством. Но всё же одно необычное и пока не объяснимое явление стоит описать. Эту загадку мы наблюдали с напарником по путешествиям в августе 1997 года.
Мы совершали очередной переход по тайге и планировали преодолеть горный хребет Сихоте-Алинь, что проходит через весь Приморский край. С вечера наш маленький отряд заночевал в долине реки Маргаритовки. До основного перевала оставался один дневной переход.

Местность, что окружала наш лагерь, состояла из сопок высотой от 300 до 800 метров, сплошь покрытых настоящей высокоствольной кедрово-широколиственной тайгой.
До ближайшего жилья не меньше тридцати пяти километров. Сам хребет Сихоте-Алинь состоит из вершин с высотами 1200-1800 метров. А ещё этот район славится богатыми залежами вольфрамовых руд…

Ночь прошла спокойно. Утро нас встретило сыростью и сплошным туманом. Стоял полный штиль. Изрядно надышавшись сыростью, мы залезли обратно в палатку и ещё час потратили на сон. Уже окончательно встали в половину девятого. Теплая палатка сменилась на холодную сырость. Долго ёжились и разводили костёр. Даже когда вспыхнуло пламя, спросонья никак не удавалось согреться. Туман был какой-то вязкий, липкий и тяжёлый.
Завтрак приготовили быстро. Полный котелок суп со шпигом, сало, лук, чеснок, сырки и чай с печеньем. Но чего-то не хватало. За пищей я не заметил, но когда с завтраком покончили, постепенно до меня дошло. Не хватает звуков! Их почти не слышно!
Я прислушался. Природа странно притихла, ни одного звука или шелеста. Обычно по утрам щебечут птицы, но сегодня и их не слышно. Звук распространялся странно, как будто нет эха. Действительно, звук журчания речки казался приглушённым, сразу растворялся в тумане. Он не шумел, как вечером, а глухо переливался. Капли с веток падали в воду без характерного шлепка, да и разговор терялся в нескольких шагах. Возможно это эффект плотного тумана.
-Прислушайся и определи, что в природе не так,- задал я вопрос напарнику.
Через минуту ответ поразил точностью – слишком тихо.
Лагерь собрали быстро. Появился навык в последовательности и в правильности компоновки. Туман постепенно приподнимался и переходил в рваные облака, а затем внезапно исчез ровно в десять часов.
Отойдя от лагеря, для ориентировки, я поразился увиденным. Над сопкой, что находилась от нас в двух километрах, вился жгут дыма. Жгут очень узкий, чёрного цвета поднимался прямо над вершиной, слегка извиваясь. Даже издалека видно, что он медленно менял форму. То становился темнее, то светлее, то тоньше, то шире. Создавалось впечатление, что на сопке жгут костёр из резины или смолы. Но кто может вдали от цивилизации на вершине жечь такой костёр?
Напарник занимался сбором рюкзаков и я не стал его отрывать. Решил отойти на более открытое место и все-таки сориентироваться. Подойдя не более десяти шагов я остолбенел окончательно. Из-за деревьев открылся вид ещё нескольких сопок, а там…

-Сашка, Сашка! Жгуты! Жгуты над сопками. Чёрные жгуты над каждой сопкой,- завопил я не своим голосом.
Напарник в несколько прыжков оказался возле меня. В его глазах застыло удивление.
-Что за чепуха, сигнальные костры на сопках Егеря или может какой-то специальный эксперимент?- спросил я.
Мы отбежали метров сто, чтобы открылся обзор ближних сопок. Картина удивляла. Над всеми сопками, что выше 500-600 метров, вились жгуты.
Над некоторыми вершинами располагалось по два и даже по три необычных жгута. Нижняя часть жгутов расширялась, почти касаясь сопок и находилась прямо над вершинами деревьев. Верхний конец постепенно становился светлее, но не становился шире. Так постепенно исчезал поднимаясь над вершинами не менее, чем на 150-200 метров. Возле особо мощных жгутов были послабее ещё один или два, уходящие вверх метров на сто. Жгуты стояли почти вертикально, слегка извиваясь.
В оптический прицел мы хорошо видели, что непосредственно стволы жгутов вращаются с бешеной скоростью и воздух в них двигается снизу вверх, как в смерче. Но не было ни облаков, ни ветра.
Иногда один из жгутов постепенно таял и исчезал. На его месте или рядом из ниоткуда возникал другой или два сразу. Причём жгут мог возникнуть не снизу, как дым от костра, а возникал от середины и как бы медленно спускался к вершине, одновременно одним концом поднимался в синее небо. Несколько раз возникало тоненькое сероватое пятнышко, оно опускалось и вытягивалось в жгут постепенно раскручиваясь.
-Что это, костры или оптическое явление?- спросил я напарника-метеоролога.
-А что, в тайге бывает дым от костра чёрного цвета? Да и верх дыма не расходится,- с изумлением отвечал напарник.
-Может как-то облака подкручиваются из-за потоков,- сказал я, удивляясь своей глупости.
Напарник был прав и облака в синем небе не будут чернеть, а в штиль раскручиваться в чёрные вихри.
Явление явно не метеорологическое. Я засёк время. Десять часов и несколько минут. Чуть позже вспомнили про фотоаппараты. Из рассказов «очевидцев» и газет, я предположил, что раз явление из области НЛО, то плёнка не получится. Мы сделали около десяти снимков с разных позиций, разных ракурсов и диафрагмой. Дома так и не получилось, как плёнку не берегли – вся она оказалась засвечена, даже предыдущие кадры засветило, может случайно, а может каким-то излучением
До сих пор этому явлению мы не нашли объяснения. С годами стираются мелкие детали и эмоции от увиденного. Остаются в памяти извивающиеся жгуты чёрного цвета, как будто кто-то вытягивал энергию из земли, а она концентрируясь на вершинах, становилась видимой и вращаясь уходила в космос. Целый час жгуты осаждали вершины сопок. Потом также быстро всё и прекратилось, подул ветерок и мы услышали пение какой-то пичуги.
Я не верю в НЛО, призраки, драконы и многие другие сказки, придуманные для острастки человечеством, но вспоминая чёрные жгуты, ощущаю мурашки и какой-то природный страх перед этой загадкой!

ТАЙФУН
Мы находились на сопке высотой 902 метра, что стоит в цепи гор одного из отрогов южного Сихоте-Алиня. Наш отряд состоял всего из двух человек. Это я и мой напарник – метеоролог Бачериков.
Весь день накапывал дождь и вдруг перешёл в ливень. Ни ветерка, земля парила и лило. На небе тоже произошли изменения. Тучи опустились и вершины сопок прикрыло туманом. А это плохой признак. Туман быстро поднимался из долины, наползал кусками, переваливал сопки, клубился, исчезал и снова хлопьями шёл вдоль ущелья.
В книге Арсеньева упоминается о примете: если во время дождя в горах появится туман и он будет лежать неподвижно – это значит, что дождь скоро прекратится. Но если туман быстро двигается – это признак затяжного дождя и, может быть, тайфуна.
В сторону югу горизонт потемнел и сопки закрыло полосой дождя. Это не предвещало ничего хорошего. Положение усугублялось ещё и тем, что мы находились по меньшей мере в пятидесяти километрах от ближайшей цивилизации.
-Не нравится мне это, по югам закрывает. Похоже, циклон усиливается. Надо сваливать,- в раздумьях произнёс я.
- Да, что-то непохоже на улучшение, надо идти вниз, ставить лагерь,- уже подтвердил Бачериков.
Погода – это его профессия и если он засомневался, то положение наше по настоящему стало опасным.
-Всё, уходим, пока не накрыло,- сказал я, вспоминая про возможность грозы и шквального ветра, что могут внезапно начаться на перевалах и как при этом придётся выживать.
Движение ускорили, но попали в противный лес: редкий, с кочками, мхом и лишайниками. Всюду беспорядочно валялись полусгнившие брёвна. Почва, как на болоте, чавкала под ногами. И это на высотах 850 метров!
Надоело спотыкаться и мы пошли на спуск к ключу. Дождь лил вертикальными струями. Мокрая насквозь одежда противно липла к телу. Я пожалел, что забыл про плащ, но время упущено.
Спуск с гребня уходил с углом 50-60 градусов. Мокрые камни, ветки и трава – скользкие и я пару раз потренировал копчик. Напарник рухнул на пол пути так, что стук его костей эхом отозвался от противоположных сопок, а от изощрённого ругательства вздрогнула сама тайга.
С горем пополам мы «свалились» к ручью. До темноты оставалось два с половиной часа. Дождь усиливался и пузырями булькал по воде. Я дал десять минут на отдых, а сам задумался над нашим положением.
-Это тайфун,- с холодком пронеслось у меня в голове…
…В воздухе висела водяная пыль. Облачность наливалась свинцовым оттенком, потяжелела и не внушала доверия. Видимость упала до нескольких сотен метров. Вокруг шумело и булькало.
-Это тайфун!- впервые уверенно произнёс я.
-Нет, скорее холодный атмосферный фронт активизировался,- не соглашался мой компаньон-метеоролог.
-Саша! Юга прикрывает* и льёт с усилением. Заметь: при таком ливне не гремит. Это не холодный фронт, так начинается только тайфун. И ещё, облачность целый день шла высокая, а сейчас потемнела и опустилась,- объяснил я ситуацию.
После небольшого отдыха я осмотрелся. Ущелье, где мы находились, оказалось довольно удачное. Оно глубоко врезалось в массив горы Фасольной**. Сопки хорошо защищали это ущелье с трёх сторон. Повсюду я наблюдал много елового сухостоя. Вдоль ключа росли необходимые в условиях дождя кедры и берёзы***. Одно плохо, ущелье узковатое и если поднимется вода, то она может не оставить места для таких как мы. Старые «раны» на прибрежных деревьях напоминали о прошлых наводнениях и тайфунах.
-Всё, Саша, если это тайфун, нам не сдобровать. Намечается выживание, надо действовать. Наше спасение зависит теперь только от нас. Похоже попали в переделку по высшей категории сложности. Не будем работать – умрём,- сказал я командирским тоном.
-Говори, что надо делать,- вставая с камня ответил напарник.
Я дал указание подняться выше по ключу и искать площадку под лагерь. Обязательным условием должно быть наличие сушняка рядом и приподнятость от ключа хотя бы на два метра. Иначе, при наводнении нас смоет. Сам я пошёл на разведку вниз по течению. Договорились встретиться у рюкзаков через двадцать минут.

_________________________
* Тайфуны в Южном Приморье выходят с юга или юго-востока.
** Гора Фасольная – 1309 м, покрыта тайгой, вершина лысая.
***Берёзы нужны для снятия бересты на костёр, а кедры – для снятия полос корья на крышу от дождя.

Метров двести я прошёл вниз по течению. Сплошные заросли, лианы и нагромождения поваленных деревьев, но ниже, в изгибе ключа есть ровный участок метров десять в диаметре. На нём росли редкие ели и берёзы. Кустарника почти не было, а под ногами – ковёр папоротника. За водой ходить недалеко, всего десять метров до ключа. Но самое главное – площадка приподнята на три метра выше уровня воды. Мне понравилась поляна, если учесть, что времени на поиск чего-то лучшего уже не оставалось.
Через двадцать минут мы встретились и я предложил свой вариант. Напарник согласился, доверившись моему опыту.
Под проливным дождём мы перенесли вещи. Посередине будущего лагеря установили рюкзаки в «козлы» и накрыли их целлофановой плёнкой.
-Саша! Быстро руби вертикально стоящие сухие ёлочки, они не успели ещё сильно намокнуть и сноси брёвнами по три метра под целлофан.
Александр, под шум тропического ливня, судорожно кинулся «валить тайгу». Я решил ставить шатёр, так как при сильном напоре дождя тонкая болоньевая китайская палатка не удержит ударов капель. Внутрь палатки проникает мельчайшая водяная пыль, а шатёр из целлофана сдержит ливень и станет дополнительной защитой от влаги.
Не обращая внимания на мокрую одежду, первым делом изготовил шесты и рогатины из орешника. Он наиболее прямой и легко рубится топором. Предусмотрительно взятая в поход, пригодилась аварийная страховочная верёвка. Я нарезал её на куски по полтора метра, чтобы связывать жерди.
С двух сторон от рюкзаков воткнул по двухметровой рогатине. На рогатины положил длинный шест, как в турнике. Ещё четыре метровые рогатины воткнул по квадрату, снова на них установил шесты. Теперь три перекладины выстроились параллельно – по краям малые, а в центре – высокая. Скелет шатра, со стороной в два с половиной метра, тщательно увязал верёвками. Выступающие части шестов и рогатин обрезал ножовкой, дабы исключить протыкание целлофановой крыши.
Далее установил на крышу поперечные шесты, закрепил их верёвками, обмотал соединения тряпками, майками, портянками. Вдвоём каркас шатра накрыли целлофаном, а края снизу прижали к земле камнями. На установку сооружения ушло тридцать минут.
Напарник тут же перенёс дрова под укрытие.
-Нужно ещё, это только на сутки, а нам надо запас дров на двое-трое суток минимум,- сказал я.
Бачериков взял пилу и через несколько десятков шагов скрылся за полосой дождя. Я сосредоточил усилия на снятии корья с кедров. При осторожной работе снимаются полосы по полтора метра длиной и сантиметров до восьмидесяти шириной. За пол часа снял четыре хорошие полосы. Они пригодятся при постройке навеса для костра. Так же кору подкладывают под мокрую землю вместо лежака.
Под великаном-кедром в три обхвата ещё сохранились сухие ветки и хвоя. Собрав охапку сушняка я уложил её под полосу коры, пригодится для костра.
Теперь подошла очередь подготовить «перину» под днище палатки. Александр получил указание резать папоротник. Я же занялся берестой для розжига костра. В дождь, когда он вымочит тайгу, поджечь костёр представляет большие трудности. Иногда часами чиркаешь спички и раздуваешь скудные угли, глотая только дым. Опыт пришёл лишь за годы таёжных приключений. Теперь в экипировку обязательно входит сухое горючее в таблетках. Оно помогает разжечь костёр. Но и этого может быть мало, если дождь затянется не несколько суток. Из опыта выживаний следует помнить, что костёр надо разжигать берестой. Она даёт высокую температуру и горит даже сырой. Пока она прогорает, успевают просохнуть ближайшие ветки, которые загораются, сушат следующие и костёр оживает.
Берёз вокруг росло предостаточно, но я выбрал наклонную, так как береста у неё снизу абсолютно сухая. Заготовленную бересту тоже сложил под корьё.
Времени до темноты оставалось всё меньше и меньше. Дождь хлестал нас своими струями. В сапогах хлюпало, изнутри пробирала дрожь, раздражал насморк. Совет таёжников – нельзя отдыхать или останавливаться. Холод возьмёт своё. Надо двигаться, что-то делать: рубить, таскать, пилить, но не стоять без дела. Необходимо согреть себя работой, пока не приготовлено абсолютно всё.
Мы работали в полную силу без перекуров. Руки не чувствовали боли от ссадин и порезов. А дождь лил и лил сплошной массой. От такого количества влаги воздух тяжелеет и им трудно дышать. Скорее проще иметь жабры, чем лёгкие.
Слух привык к звуку ливня и потому, когда произошли изменения, ухо сразу уловило что-то новое. Нарастал шум на вершинах сопок и перевалов.
-Саша! По сопкам начался ветер.., ой, ночью туго придётся. Работаем, работаем,- предупреждал я напарника.
Но он и сам видел, что положение наше не из лучших. И поэтому, несмотря на холод и дождь, понимал, что мы сами выбрали эту долю и сами себе должны помочь. На то мы и таёжники.
За следующие пол часа я подготовил место для костра между трёх перевалов. На высоте полтора метра прикрепил к этим деревьям шесты, укрепил их верёвками и накрыл корьём. Получился навес от дождя. Теперь костёр можно поддерживать и в длительный ливень.
Ещё десять минут ушло на нарезание елового лапника. Вдвоём мы подготовили площадку под дрова, в темпе их перенесли из-под шатра и накрыли плащом. Еловый лапник тщательно уложили слоями внутрь шатра. Папоротник равномерно распределили поверх елового лапника. Такая толстая прослойка хорошо защищает от мокрой земли.
Палатку установили внутри целлофанового шатра. Теперь у нас двойная защита от дождя. Между палаткой и стенкой шатра можно разместить рюкзаки, обувь, часть амуниции и дров…
Стемнело… Дождь то ослабевал, то начинался с новой силой. Вершины сопок шумели как реактивный самолёт на аэродроме. Ветер налетал волнами, порывами, с громом и треском.
С чувством удовлетворения я залез в сухую палатку. Впервые. Почти за девять часов, на меня ничего не капало. В лихорадке от холода, конвульсивными движениями снял одежду и переоделся в сухую. Благо в рюкзаке одежда предусмотрительно уложена в целлофановые мешки. Через пять минут мы оба стучали зубами внутри нашего жилища.
В палатке первым делом разложил пищу, чтобы проверить потери от дождя. Но почти ничего не пострадало, так как и провизия укладывалась по непромокаемым мешкам. А самое ценное – в два мешка. И эта предусмотрительность полностью оправдала себя. Даже сухари остались сухими…
Горящая свеча давала хоть и мало тепла, но все же внутри палатки стало поуютней. Пищу, которую можно есть в сыром виде, мы разложили на три части. Расчёт на худшее. Если это тайфун, то обычно он проходит двое-трое суток.
Поели наскоро. Сыр, консерва, лук, чеснок, печенье, баранки, запили быстрорастворимым соком. Вот и весь ужин. Пока перекусывали, шум на сопках усилился. Вдруг тайга загудела и затрещали вековые деревья. Донеслись звуки ломающихся веток и грохот их падения. Возле лагеря беспокойно заскрипела наклонная берёза. Только теперь я вспомнил, что она наклонена в сторону палатки. А дальше за ней рос кедр-великан, корни которого наполовину подмыты водой – ближайший кандидат на падение.
Совсем рядом с палаткой упало несколько веток и кедровых шишек. Дождь барабанил по целлофану так, что приходилось разговаривать на повышенных тонах. Похоже, что иногда даже шёл град.
Гул, вой, скрип, треск, шум ветра и дождя создавали картину конца света. Шатер рвало ветром, грозя сорвать целлофан. Где-то недалеко упало несколько деревьев. Становилось не по себе от мысли, что нас может завалить деревом.
Выпили по таблетке аспирина от простуды. Около часа разговаривали о нашем положении, о тайге, о тайфунах, о приключениях…
В два часа ночи задрожала земля и тайга застонала в яростном порыве.
-Что это?- спросонья пытаясь перекричать порыв ветра, спросил я.
Новый порыв заглушил ответ напарника. Шатёр захлопал, заскрипел, но выдержал.
Тайфун достиг ураганной силы. На сопках ветер доходил до 30 метров. Рокот урагана заглушал слова. Напор дождя водопадом, прогнул крышу шатра и целлофан чуть ли не лопался от такого давления.
Я выглянул из палатки и осветил местность. Стена дождя, смешанная с падающей листвой – вот и всё, что я смог увидеть.
-Саша, если дождь не стихнет до утра, нас смоет!- прокричал я.
-Давай соберём провизию на случай бегства.
-Я думаю ве… …ется … …жно,- сквозь гул только и смог услышать я отрывки слов напарника.
Новый порыв и треск ломаемых деревьев заставил замереть.
-Только бы не повернул ветер,- прокричал я сквозь гул.
На перевалах настоящий ад. Если бы тайфун застал нас в прошлую ночь в «каменном ущелье», там мы не выжили бы и часа.
-Хо… … мы за… … нами…
Грохот ветра и ливня не дал договорить. Шатёр забился в судорогах, но вновь выдержал напор. Земля вздрагивала от лопающихся под напором корней и падения деревьев. Нам буквально везло. Будь мы чуть выше, то попали бы в полосу завала. Случайно или нет, но место для лагеря выбрано абсолютно удачно.
Ещё несколько часов, одуревшие от опасности, в полузабытье мы проклинали ветер и молились на погоду. Мне мерещилось наводнение, смерчи, казалось, что рушатся сопки и вода пенится возле палатки… Усталый мозг перестал бояться и только поддерживал организм в готовности покинуть жилище за доли секунды. Тяжело подсчитать, сколько раз я в бреду подрывался при очередном напоре стихии. Между собой мы договорились, если доживём до утра, то я напишу книгу об этом походе, обо всех трудностях и опасностях таёжных приключений.
После четырёх часов ливень пошёл волнами, с кратковременными перерывами. После пяти грохот и вой ветра сменился на шум. Напор тайфуна ослабевал. Экспедиция, ёжась от сырости и холода, к шести утра наконец заснула спокойным сном…
Утром мы проснулись рано и сразу. В семь часов глаза открылись и первым делом ещё сонный, я выглянул из палатки. Дождь прекратился, установился полный штиль. Небо не хмурилось и появились разрывы голубого цвета. Это означало переход к хорошей погоде и наше спасение. Тайфун отошёл.
Сверху с деревьев бесперебойно капали капли. Каждая веточка и травинка на кончике держала капельку росы. Воздух отяжелел от влаги. Несколько крупных сломанных веток лежало возле лагеря. Справа валялась старая берёза, которая не смогла устоять натиску стихии и рухнула ночью на землю. Чуть дальше я увидел несколько поломанных деревьев. В общем, лес представлял собой картину полного беспорядка.
Я не заметил, что продрог. К этому за ночь давно привык. Меня радовало, что тайфун уходит, уступая место нескольким солнечным дням. Теперь я знал – самое трудное позади. Такое испытание не каждый вынесет.
Из ключа доносился беспокойный шум. По мокрой траве я проскочил к нему, чтобы убедиться в безопасности нашего лагеря. Да, уровень поднялся, но не намного. Вода в ключе изменила цвет на бурый, кое-где перекаты пенились и шипели. По поверхности несло листву, мусор и мелкие веточки.
С облегчением я спокойно вздохнул и осмотрелся. Действительно, площадка, выбранная вечером под проливным дождём, оказалась очень удачной. Теперь она смотрелась как хорошо оборудованный лагерь: палатка, которая смогла удержать порывы ветра до двадцати метров, запас дров, навес для костра, протоптанные тропинки к воде и костру.
Природа, оцепеневшая от ненастья и урагана, постепенно оживала: запели птицы, зашуршали мыши и бурундуки, в воздухе летали насекомые. Жизнь брала своё. Природа и наша, проверенная тайфуном экспедиция, выжила!